Истории о препятствиях для разумного, доброго и вечного на земле отнюдь не единичны.
Очень сложно внедрить что то хорошее, когда существа этого не достойны.
Так было и с изобретениями Теслы и многими другими.
Но природа дает нам хорошую подсказку, что надо делать со старческим цивилизационным маразмом.
За старческим маразмом неуклонно следует спасительная смерть.
Вспомните времена гопничества. Ну и где же те гопники?
Каким таким мистическим образом были зачищены наши города от них?
Куда они подевались?
Дело в том, что все гопники были одержимы одним духом гопничества.
Те гопники никуда не делись, просто они теперь одержимы другими, более мирными и незаметными духами.
Для уничтожения некого явления совсем не обязательно уничтожать носителей этого явления, когда можно уничтожить сам дух этих явлений.
Так, например, был уничтожен дух СССР.
И Кашпировский, Чумак и ТМ Махариши имеют к этому непосредственное отношение.
читать дальше
===
Началась эта история больше сорока лет назад, когда мальчик из селения Сиртыч Табасаранского района Гаджикадир Ибадуллаев «обиделся» на… низкое (примерно 25%) КПД бензиновых двигателей и решил исправить эту смешную и нелепую цифру. Первым шагом на этом пути виделось ему поступление в легендарное МГТУ имени Баумана. «Поступай куда хочешь», — сказали родители и выдали на дорогу 50 рублей. В итоге Гаджикадир оказался в Махачкале, где по совету дяди (поскольку самому ему на тот момент было все равно) поступил на юридический факультет ДГУ. После университета был направлен в прокуратуру, откуда в 2006 году по выслуге лет вышел на пенсию в звании полковника (старший советник юстиции) и с ощущением, что выбрался из болота.
Прокурор поневоле
Об этом периоде своей жизни Ибадуллаев рассказывает неохотно: «В брежневские времена я своей работой гордился, а вот после перестройки тяготился каждым днем. Никак не мог смириться с тем, что подавляющее большинство моих коллег шли на службу, размышляя о том, кого они сегодня «раскрутят» на деньги. А поскольку взяток я не брал принципиально, то превратился в белую ворону, не вписывающуюся в коллектив». Когда квартира Ибадуллаева в пятиэтажной «хрущобе» по улице Гагарина станет музеем (со временем это случится обязательно), сюда будут приходить не только технари и любители автотехники, но и те, кто не верит в сам факт существования прокуроров-бессребреников.
Очень хотелось бы дожить до этого времени, чтобы увидеть лица, вытягивающиеся при виде облупленных, забывших о ремонте стен, полов, вызывающих ностальгические воспоминания о шестидесятых годах прошлого века, и продавленной мебели, мечтающей об отдыхе на свалке (самое смешное, что если бы Ибадуллаев родился не в России, он уже сегодня «стоил» бы миллиарды долларов и не ломал бы голову, думая, на чем сэкономить, чтобы заплатить 800 рублей фрезеровщику, растачивающему головку блока старенькой «девятки»).
Дело в том, что свой двигатель он вопреки всему изобрел. И уже не первый год ездит на нем, разгоняя свою «девятку» до 200 километров в час и тратя при этом меньше трех литров бензина на каждые сто километров пути. «Любой «технарь» знает, — рассказывает Ибадуллаев, — что поднять КПД двигателя можно только за счет увеличения степени сжатия горючей смеси. Но тут есть один «маленький» нюанс — теория двигателестроения определила предельную степень сжатия в камере сгорания числом 14. После этого возникает стремительно нарастающая детонация, которая очень быстро разрушает двигатель, а при степени сжатия 17 вообще происходит взрыв. Так что история двигателестроения — это история борьбы с детонацией. За 120 лет существования бензиновых двигателей тысячи ученых во всем мире затратили миллионы рабочих часов и больше триллиона долларов, но так и не смогли преодолеть эту планку. Больше того, никто из них так и не смог вплотную приблизиться к магической цифре 14 (когда недавно «Порше» выпустил двигатель со степенью сжатия 13, это назвали техническим чудом). Ну а я, немного переделав двигатель обычной «девятки», добился степени сжатия 25».
По словам Гаджикадира, суть его открытия заключается в том, что ему удалось исключить из процесса работы сами условия возникновения детонации. Самое смешное, что создав свой двигатель, Ибадуллаев на первых порах не мог его даже запатентовать, поскольку не обладал необходимыми техническими знаниями (забегая вперед, отметим, что на тот момент знаниями, необходимыми для объяснения принципов работы нового двигателя, не обладал ни один житель Земли, поскольку в рамки старых теорий эти принципы упорно не «влазили», а новые еще предстояло разработать). Но всего этого Гаджикадир, естественно, не знал, когда в один из дней 2007 года сел в свою переделанную «девятку» и поехал в МГТУ имени Баумана, где проходила международная конференция «Двигатель-2007».
Научная тусовка
Конференцию эту он, по существу, сорвал, сообщив собравшимся, что под окнами стоит машина с двигателем, обеспечивающим степень сжатия 25 и давление в цилиндрах более 40 атмосфер (у обычной «девятки» оно чуть больше 10). После замера всех означенных параметров, ввергнувших собравшихся ученых в шок, Ибадуллаева замучили вопросами, ответить на которые он, естественно, не мог.
Участники конференции, повосхищавшись двигателем дилетанта, но так и ничего не поняв в нем, посоветовали ему побыстрее заняться теоретическим обоснованием принципов его работы с точки зрения классической и технической термодинамики, а также теории рабочих процессов. «А без этого, батенька, — сказали они ему, — ваш двигатель — не более чем иллюзия, фокус. И неважно при этом, что вы проездили на нем 75 тысяч километров».
«Тут мне повезло, — рассказывает Гаджикадир, — свою помощь предложил профессор Николай Иващенко, заведующий кафедрой МГТУ имени Баумана. Даже я, дилетант в науке, знал, что это светило, что в российской термодинамике он занимает такое же место, как Пугачева на нашей эстраде. Под руководством Иващенко Ибадуллаев издал первую брошюру, объясняющую (кстати сказать, довольно невнятно) принцип работы двигателя. Невнятность брошюры объясняется тем, что бывший юрист теории не знал, а Иващенко по причинам, о которых говорилось выше, суть работы нового двигателя так и не понял. Собственно, как выяснилось вскоре, он и не собирался в нее вникать, сообщив Ибадуллаеву, что «не царское это дело». «Ты, братец, — сказал он, — подучи теорию (при этом он выдал Гаджикадиру кучу учебников) и сам все опиши. А я потом исправлю ошибки. После чего все поймут, что изобретение действительно серьезное, раз сам Иващенко выступил в качестве главного автора…».
Однако строптивый Ибадуллаев от такого «царского» подарка отказался, поскольку дарить свое изобретение никому не собирался. Кстати сказать, подобные предложения Ибадуллаеву впоследствии приходилось выслушивать не раз. Чего только ему не предлагали — деньги, докторскую степень (без защиты кандидатской и без технического образования), знакомство с «серьезными людьми, от которых зависит внедрение двигателя в производство». Но к тому времени Гаджикадир все учебники, выданные ему Иващенко, прочитал и понял, что никто из этих докторов и академиков ему помочь не в состоянии, поскольку существующие теории не могут объяснить принцип работы его двигателя. И главная задача, стоящая перед ним, заключается в том, чтобы раздвинуть границы теории, ставшей тесной для его изобретения.
Для понимания сути открытия Ибадуллаева без некоторого «ликбеза» не обойтись. В основе работы бензиновых двигателей лежит цикл Бо Де Роша — Отто. Его двойное название объясняется просто: в 1871 году Бо Де Рош в одном из французских журналов описал теоретический принцип работы двигателя внутреннего сгорания. А пару лет спустя немецкий механик Отто изготовил и запатентовал первый бензиновый двигатель. Далее история развивалась следующим образом — несколько богатейших французских магнатов решили закрепить первенство Франции в двигателестроении. Они подали на Отто в суд, который вскоре состоялся в Германии. Его вердикт гласил, что права на изобретения должны быть поделены поровну между представителями двух стран. Самое смешное случилось позже — магнаты, не останавливаясь на достигнутом, решили догнать и перегнать Германию. И все свои деньги вложили в Бо Де Роша, которому предстояло воплотить в металл «чисто французский двигатель». Но, потратив все деньги и обанкротив инвесторов, Бо Де Рош, так ничего и создал (несмотря на то, что в его мастерской лежал разобранный двигатель Отто)…
В принципе, эту историю можно было бы не рассказывать, если бы не одно но. Несмотря на то, что двигатель Ибадуллаева давно запатентован, что опубликованы статьи, объясняющие принцип его работы, что, наконец, имеются действующие рабочие образцы, повторить двигатель дагестанского изобретателя пока не может никто.
А теперь вернемся к циклу Бо Де Роша — Отто, который до Ибадуллаева считался конечным. Именно он раз за разом загонял мировое двигателестроение в тупик, ограничивая степень сжатия цифрой 14. Так вот Ибадуллаев смог доказать и теоретически обосновать следующее: цикл Бо Де Роша — Отто — это не тупик и не конечная станция, а лишь первый виток некой спирали. В которой (и в этом суть открытия нашего земляка) циклы и процессы при определенных условиях переходят на следующие стадии. Не сами по себе, а лишь при запуске некоего механизма синхронизации перехода, алгоритм которого Ибадуллаев рассчитал и научно обосновал. Так, цикл Бо Де Роша — Отто при определенных условиях переходит в цикл (!) Ибадуллаева, который, в свою очередь трансформируется в циклы Имама, Аиды, Алияра, Амины (всего этих циклов семь и названы они именами детей и близких родственников Гаджикадира). Кстати, забавный факт — после публикации данной работы Ибадуллаева обвинили в «омусульманивании» термодинамики.
К слову сказать, это обстоятельство противники ему «простили». Намного сильнее их самолюбие задело другое — бывший юрист, человек без технического образования в XXI веке доказал ошибочность некоторых базовых положений термодинамики (в которой до Ибадуллаева отсутствовало само понятие перехода процессов и циклов), а теорию рабочих процессов на 80% буквально переписал. Примерно такой «грех» в свое время совершил Галилей, доказавший, что Земля вращается вокруг Солнца.
Дуэль
Маленький пример, объясняющий масштабность «преступления» бывшего прокурора. Международная известность МГТУ имени Баумана во многом связана с открытиями его преподавателей, вписавших немало славных страниц в историю мирового двигателестроения. В этом ряду наиболее известен цикл комбинированной тепловой машины Гриневецкого — Мазинга, который вошел в техническую термодинамику, став масштабным вкладом Бауманки в эту научную дисциплину. И вдруг некий Ибадуллаев пишет статью, в которой утверждает, что данный цикл — ошибка, которая противоречит постулатам термодинамики идеальных газов, и рассылает эту самую статью в технические вузы страны с просьбой дать оценку его работе.
Бауманка вызов приняла и ответила на обвинение троекратным научным «залпом». Первым «отстрелялся», естественно, Иващенко, суть рассуждений которого сводилась к следующему: Ибадуллаев — дилетант, нуждающийся в услугах психиатра. Через некоторое время пришли еще два ответа на статью. Первый — от Московского энергетического института (МЭИ), второй — от Константина Колесникова, академика РАН, председателя научного совета РАН по комплексной проблеме машиностроения, а заодно и преподавателя Бауманки. Оба они слово в слово повторяли «медицинское заключение» Иващенко. Ибадуллаев, как и обещал, вывесил все три письма на свой сайт и стал ждать других ответов. Пришел всего один — из МГУ. Ученые сразу трех кафедр главного научного заведения России единодушно утверждали — Ибадуллаев совершил революцию в термодинамике и двигателестроении, а у его открытия — огромное будущее.
После этого Гаджикадир решил разом покончить с ненаучными методами ведения научных дискуссий, вызвав на интернет-дуэль всех трех обидчиков — Колесникова, заведующего кафедрой МЭИ Сухих и, естественно, Иващенко. А чтобы у последнего не было возможности уклониться от вызова (главным в троице был именно он), Ибадуллаев разместил в интернете письмо ректору Бауманки, в котором говорилось следующее: «Своим заключением я, по вашему коллективному мнению, подорвал международный авторитет вашего вуза. Предлагаю вам восстановить его в ходе научной дуэли, за ходом которой будут следить все ведущие специалисты России в области термодинамики (список секундантов со своей стороны прилагаю). Прошу вас обязать Иващенко в обязательном порядке принять мой вызов и защитить честь вуза. В противном случае я вспомню о том, что я не ученый, а бывший прокурор, и подам в суд на ваш вуз с требованием компенсации за оскорбления, которые прозвучали в мой адрес».
Дуэль эта состоялась, правда, с небольшим перерывом (на каком-то этапе Иващенко попытался сбежать с форума, но Ибадуллаев снова обратился к ректору, который обязал своего сотрудника вернуться к барьеру). Успех Ибадуллаева был полным. Он ответил на все каверзные вопросы своего оппонента, тогда как Иващенко мгновенно «поплыл», как только свои вопросы начал задавать «дилетант» (профессор или отвечал не по существу, или срывался на базарную брань). Все без исключения секунданты приняли единогласное решение — Иващенко проиграл вчистую и чести вуза не защитил. Смотрелся он при этом, как написали на форуме, «крайне жалко»
Бонусы, триллионы и экология
Двигатель Ибадуллаева, между тем, три года «гоняли» на стенде Московского автодорожного института. В общей сложности он проработал на пределе возможностей (200 часов на стенде приводят к полной выработке ресурса любого двигателя) намного больше этих самых двухсот часов. Самое интересное — после завершения всех испытаний двигатель оставался в идеальном состоянии, поскольку, как оказалось, его ресурс был вдвое выше, чем у того же «девяточного» движка, на основе которого он был сделан. Так что после испытаний в МАДИ у двигателя нашего земляка появились дополнительные «бонусы».
В итоге этих бонусов набралось так много, что подсчетом конкурентных преимуществ двигателя Ибадуллаева вынуждена была заняться целая команда специалистов, в которую помимо инженеров вошли известные экономисты и финансисты. Вот лишь некоторые выдержки из их многостраничного заключения: «…Внедрение двигателя Ибадуллаева в производство позволит в 4 раза сократить мировое потребление нефти… Общий переток капиталов в мире при этом достигнет 8 триллионов долларов… Экологическая ситуация на планете кардинально улучшится и будет соответствовать уровню 30—40 годов прошлого столетия… Доходы России, связанные с внедрением двигателя Ибадуллаева, при этом превысят доходы от реализации нефтепродуктов…».
Кстати, в заключении специалистов помимо роз можно было обнаружить немало шипов. Так, они подсчитали, что создание экспериментальной модели нового двигателя (до этого речь шла лишь о переделанных двигателях) обойдется примерно в 200 миллионов евро, а внедрение его в серийное производство потянет аж на 10—12 миллиардов евро. Прямые затраты при этом составят лишь четверть от этой суммы. Остальное придется заплатить автомобильному гранду (а внедрить подобное изделие под силу только таким фирмам, как Мерседес или Порше) за патентные решения, которые фирма использует при запуске двигателя в «серию». Ознакомившись с этими суммами, Ибадуллаев понял, что осилить такое может только государство (ранее он предполагал «выйти» на какого-нибудь олигарха) и начал потихоньку обдумывать варианты «выхода» на Путина или Медведева.
Восторг и восхищение
В рассказываемой истории немало «боковых» ответвлений, без которых, на первый взгляд, вполне можно было бы обойтись. Но это только на первый взгляд. Как, к примеру, можно «вымарать» из текста рассказ Гаджикадира о московском инженере Павле Воронове? Помимо всего прочего он помогает понять, почему люди в упор не видят очевидного и почему двигатель Ибадуллаева (окончательно признанный научным сообществом) абсолютным большинством воспринимается как некий фантом.
Долгое время Гаджикадир не мог «выжать» из своего двигателя максимум — при больших нагрузках катушки зажигания, установленные на нем, сгорали за считанные минуты (на стенде МАДИ погорело несколько сот катушек). Все дело было в том, что стандартная российская катушка по паспорту рассчитана на 20 киловольт (кВ), тогда как двигатель «требовал» от нее 80 кВ. Ибадуллаев в попытках решения этой проблемы перепробовал все — уменьшал «свечной зазор» до 0,3 мм, изобрел и запатентовал собственную свечу, вдвое длиннее стандартной, ставил на мотор сразу по две катушки — ничего не помогало.
В конце концов, он решил обратиться к признанным специалистам в этой области. А поскольку мировой лидер в области автоэлектрики — фирма Bosch, Ибадуллаев направился в ее московское представительство. Вердикт немецких специалистов гласил: под двигатель Ибадуллаева необходимо изготавливать специальную катушку большего размера, другого пути нет и быть не может. Стоимость работ при этом руководство Боша оценило в миллион евро. На всякий случай Гаджикадир решил перепроверить выводы немецких специалистов и встретился с ведущими профессорами московского института автоэлектроники. Последние ничего не знали о консультациях в Bosch, но заключение немецких коллег продублировали на все 100% — без новой большой катушки проблему не решить.
Поскольку лишнего миллиона евро у Гаджикадира не было, он решил отложить вопрос с катушкой «на потом», а пока (это стало для него каждодневной привычкой) рассказал о переговорах с немцами на своем сайте. Через некоторое время в «личку» ему написал один из посетителей сайта — некий Павел Воронов, сообщавший о том, что решил проблему катушки зажигания.
Гаджикадир ему не поверил. «Прикалывается товарищ, — подумал он, — какой там Воронов, когда такие компетентные люди говорят, что решение возможно только одно». В итоге он уехал из Москвы, так и не встретившись с «сумасшедшим» инженером. Но Воронов оказался человеком очень назойливым. Раз за разом он писал ему, и каждое новое послание выходило все более язвительным. «Не бойся, — писал он, — я не возьму с тебя миллиона евро, я даже готов подарить тебе коммутатор и две катушки, которые обошлись мне, страшно сказать, в целых тринадцать тысяч рублей». Так прошло больше года, и, в конце концов, Воронов так «достал» Ибадуллаева, что в очередной свой приезд в Москву он решил встретиться с этим «маньяком», чтобы положить конец этой абсолютно дурацкой истории. И… получил в подарок самодельный коммутатор и две российские катушки, выдававшие по 80 кВ (еще раз напомним, что по паспорту они способны выдавать не более 20 кВ) и идеально подходящие для его двигателя. «Господи,— подумал в эту минуту Ибадуллаев, — и как я мог обижаться на людей, отрицавших сам факт существования моего двигателя, когда я сам больше года отрицал очевидное, поверив в невозможность прорывных открытий».
Вскоре на своем сайте Гаджикадир написал: «Павел Воронов — человек трудный и не очень коммуникабельный, но при этом — гений. Глядя на его коммутатор, я всякий раз испытываю чувство восторга и восхищения»…
Друг моего врага — мой враг
Выйти на руководителей страны Ибадуллаев решил через президента Дагестана Муху Алиева, которому написал письмо с просьбой о личной встрече. Вскоре после этого дагестанская бюрократическая машина пришла в движение. Получив распоряжение администрации президента, двигателем Ибадуллаева вплотную занялись чиновники министерства промышленности Дагестана. Первым делом они поручили оценить потенциал изобретения ученых Махачкалинского филиала МАДИ. Затем двигатель оценивали в институте физики ДНЦ РАН. Ну а итоговое обсуждение состоялось на президиуме ДНЦ РАН. Выводы всех экспертов, принимавших участие в оценке нового двигателя, были однозначны — «совершено открытие мирового уровня, которое необходимо срочно внедрить в производство».
После этого двигатель обсуждали в министерстве промышленности, где тогдашний министр Казбек Кандауров пообещал срочно выйти на тогдашнего премьера Шамиля Зайналова и доложить последнему «о прорыве в двигателестроении». Кандауров «вышел», Зайналов выслушал, проникся и пообещал, что в ближайшее время вся документация по двигателю ляжет на стол президента.
На бумаге вся эта эпопея занимает не очень много места, а в реальности она растянулась на несколько месяцев. Но самое интересное было впереди — достигнув президентского кабинета, бумаги словно ухнули в черную дыру. День шел за днем, месяц за месяцем, а президент молчал. Попытки различных чиновников напомнить ему о двигателе Ибадуллаева успеха не имели. «Как мне позже сказал один высокопоставленный чиновник, — говорит Гаджикадир, — Муху Алиев на моем двигателе поставил крест якобы потому, что я — друг Яралиева. Действительно, я учился с Яралиевым на одном курсе и даже дружил с ним. Но потом наши взгляды на жизнь начали сильно разниться, и наступило охлаждение. В последние же годы мы с ним практически не общались, так что говорить о дружбе не приходится».
Кто проверит выхлоп у танка…
В качестве очередной стартовой площадки Ибадуллаев выбрал завод «Дагдизель». Дело в том, что несколько лет назад это предприятие получило серьезный оборонный заказ — разработать оригинальный двигатель для передвижных армейских дизель-электростанций. И, по существу, провалило его — затратив сумму с восьмью нолями, каспийские «изобретатели» в итоге получили изделие, соответствующее разработкам 1935 года (об этом в своем заключении написал ведущий российский эксперт в области дизелестроения Ковалев). На выработку одного киловатта электроэнергии каспийский дизель тратил 273 грамма солярки, в то время как у лучших мировых образцов этот показатель соответствовал 205—210 граммам. При этом каспийское чудо техники мощностью 75 лошадиных сил весило 278 килограммов.
Ибадуллаев предложил заводу в качестве альтернативы 80-килограмовый двигатель, который, потребляя всего 180 граммов пропана (!), обеспечивал мощность в сто «лошадей». При этом запуск этого изделия в «серию» обходился буквально в копейки.
«Дело в том, — объясняет он, — что на территории Минобороны действуют совсем другие законы. Кому-нибудь доводилось видеть гаишника, проверяющего уровень углекислого газа в выхлопе танка? Так и с чужими патентами. Используй, что хочешь, к тебе никто никогда не придерется. Если запуск в серию нового «гражданского» двигателя обходится в миллиарды евро, то «старт» его военного собрата, свободного от патентных платежей, оценивается на несколько порядков дешевле. Внедрение же двигателя, который я предложил, обошлось бы «Дагдизелю» всего в 3—4 миллиона рублей».
Надо признать, «военная» идея Ибадуллаева была настолько проста и изящна, что ее без преувеличения можно назвать гениальной. Основывалась она на том, что АвтоВАЗ несколько лет назад прекратил выпуск «Жигулей» 6-й модели. И вся документация по «шестерочным» движкам пошла в архив. Гаджикадир предложил «Дагдизелю» выкупить эти никому ненужные бумаги по бросовой цене, получив при этом лицензию на право тиражирования данной продукции. Поскольку двигатель при этом получался абсолютно легитимным, его можно было бы тиражировать и для «гражданки» (те же мини-электростанции, катера, сварочные аппараты и многое другое).
На «Дагдизеле» предложение Ибадуллаева обдумали и сказали, что оно их не интересует (более подробных объяснений от представителей завода Гаджикадир так и не услышал). Не привыкший опускать руки, Ибадуллаев полетел в Москву, чтобы напрямую предложить свой двигатель представителям Минобороны. В Москве его встретили с распростертыми объятиями, практически сразу же дав согласие на сотрудничество. Больше того, узнав, что на первом этапе ему требуется всего 3 миллиона рублей, военные предложили ему сразу 100. Правда, половину из них после получения следовало вернуть в это самое ведомство.
«Это что… откат?!» — возмутился бывший прокурор, сталкивавшийся с подобными схемами при возбуждении уголовных дел. «Откат, батенька, откат, — весело ответили ему, — по-другому мы работать не умеем». Не дослушав, Гаджикадир вышел из кабинета, решив, что с военными дел больше иметь не будет. Но не привыкшие сдаваться, представители Минобороны не раз и не два сами выходили на него, предлагая все более соблазнительные суммы и заманчивые проекты. Пока окончательно не поняли, что с Ибадуллаевым кашу не сваришь.
Эпилог
Недавно Гаджикадир написал письмо на имя Магомедсалама Магомедова. И министерство промышленности уже во второй раз получило поручение составить справку по двигателю Ибадуллаева.
«Это последняя попытка, — грустно улыбается он, — если ничего не получится, брошу все к чертовой матери и уеду за границу. Дело не в деньгах, хотя, признаюсь, еще года два-три назад я мечтал о временах, когда стану миллиардером. Но после операции (в 2010 году Гаджикадиру полностью удалили желудок, после чего этот сильный спортивный мужчина превратился в инвалида, живущего только за счет силы духа и мечты о том, что его двигатель понадобится людям) я понял, что по большому счету деньги меня больше не интересуют. Что я на них куплю? Очередную пачку овсянки?
Но сегодня я еще больше, чем раньше (сроки поджимают), мечтаю увидеть свой двигатель на конвейере какого-нибудь автомобильного завода. Смотрите, сейчас ежегодно в мире потребляется около 5 миллиардов тонн нефти, причем цифра эта постоянно растет. Ученые уже подсчитали, что запасов углеводородов нам хватит еще лет на 50. После чего начнутся «энергетические» войны и настанет коллапс. Других же источников энергии человечество пока не нашло (первая термоядерная электростанция заработает только через 70 лет). Внедрение же моего двигателя даст людям запас времени в 200 лет. Думаю, этого хватит, чтобы найти выход из энергетического тупика. Может быть, все это звучит высокопарно — какой-то Ибадуллаев рассуждает о судьбах планеты, но если каждый из нас не озаботится ее судьбой, все кончится очень быстро. К тому же мне иногда кажется, что вместе с желудком мне удалили и чувство патриотизма…».
Очень сложно внедрить что то хорошее, когда существа этого не достойны.
Так было и с изобретениями Теслы и многими другими.
Но природа дает нам хорошую подсказку, что надо делать со старческим цивилизационным маразмом.
За старческим маразмом неуклонно следует спасительная смерть.
Вспомните времена гопничества. Ну и где же те гопники?
Каким таким мистическим образом были зачищены наши города от них?
Куда они подевались?
Дело в том, что все гопники были одержимы одним духом гопничества.
Те гопники никуда не делись, просто они теперь одержимы другими, более мирными и незаметными духами.
Для уничтожения некого явления совсем не обязательно уничтожать носителей этого явления, когда можно уничтожить сам дух этих явлений.
Так, например, был уничтожен дух СССР.
И Кашпировский, Чумак и ТМ Махариши имеют к этому непосредственное отношение.
читать дальше
===
Началась эта история больше сорока лет назад, когда мальчик из селения Сиртыч Табасаранского района Гаджикадир Ибадуллаев «обиделся» на… низкое (примерно 25%) КПД бензиновых двигателей и решил исправить эту смешную и нелепую цифру. Первым шагом на этом пути виделось ему поступление в легендарное МГТУ имени Баумана. «Поступай куда хочешь», — сказали родители и выдали на дорогу 50 рублей. В итоге Гаджикадир оказался в Махачкале, где по совету дяди (поскольку самому ему на тот момент было все равно) поступил на юридический факультет ДГУ. После университета был направлен в прокуратуру, откуда в 2006 году по выслуге лет вышел на пенсию в звании полковника (старший советник юстиции) и с ощущением, что выбрался из болота.
Прокурор поневоле
Об этом периоде своей жизни Ибадуллаев рассказывает неохотно: «В брежневские времена я своей работой гордился, а вот после перестройки тяготился каждым днем. Никак не мог смириться с тем, что подавляющее большинство моих коллег шли на службу, размышляя о том, кого они сегодня «раскрутят» на деньги. А поскольку взяток я не брал принципиально, то превратился в белую ворону, не вписывающуюся в коллектив». Когда квартира Ибадуллаева в пятиэтажной «хрущобе» по улице Гагарина станет музеем (со временем это случится обязательно), сюда будут приходить не только технари и любители автотехники, но и те, кто не верит в сам факт существования прокуроров-бессребреников.
Очень хотелось бы дожить до этого времени, чтобы увидеть лица, вытягивающиеся при виде облупленных, забывших о ремонте стен, полов, вызывающих ностальгические воспоминания о шестидесятых годах прошлого века, и продавленной мебели, мечтающей об отдыхе на свалке (самое смешное, что если бы Ибадуллаев родился не в России, он уже сегодня «стоил» бы миллиарды долларов и не ломал бы голову, думая, на чем сэкономить, чтобы заплатить 800 рублей фрезеровщику, растачивающему головку блока старенькой «девятки»).
Дело в том, что свой двигатель он вопреки всему изобрел. И уже не первый год ездит на нем, разгоняя свою «девятку» до 200 километров в час и тратя при этом меньше трех литров бензина на каждые сто километров пути. «Любой «технарь» знает, — рассказывает Ибадуллаев, — что поднять КПД двигателя можно только за счет увеличения степени сжатия горючей смеси. Но тут есть один «маленький» нюанс — теория двигателестроения определила предельную степень сжатия в камере сгорания числом 14. После этого возникает стремительно нарастающая детонация, которая очень быстро разрушает двигатель, а при степени сжатия 17 вообще происходит взрыв. Так что история двигателестроения — это история борьбы с детонацией. За 120 лет существования бензиновых двигателей тысячи ученых во всем мире затратили миллионы рабочих часов и больше триллиона долларов, но так и не смогли преодолеть эту планку. Больше того, никто из них так и не смог вплотную приблизиться к магической цифре 14 (когда недавно «Порше» выпустил двигатель со степенью сжатия 13, это назвали техническим чудом). Ну а я, немного переделав двигатель обычной «девятки», добился степени сжатия 25».
По словам Гаджикадира, суть его открытия заключается в том, что ему удалось исключить из процесса работы сами условия возникновения детонации. Самое смешное, что создав свой двигатель, Ибадуллаев на первых порах не мог его даже запатентовать, поскольку не обладал необходимыми техническими знаниями (забегая вперед, отметим, что на тот момент знаниями, необходимыми для объяснения принципов работы нового двигателя, не обладал ни один житель Земли, поскольку в рамки старых теорий эти принципы упорно не «влазили», а новые еще предстояло разработать). Но всего этого Гаджикадир, естественно, не знал, когда в один из дней 2007 года сел в свою переделанную «девятку» и поехал в МГТУ имени Баумана, где проходила международная конференция «Двигатель-2007».
Научная тусовка
Конференцию эту он, по существу, сорвал, сообщив собравшимся, что под окнами стоит машина с двигателем, обеспечивающим степень сжатия 25 и давление в цилиндрах более 40 атмосфер (у обычной «девятки» оно чуть больше 10). После замера всех означенных параметров, ввергнувших собравшихся ученых в шок, Ибадуллаева замучили вопросами, ответить на которые он, естественно, не мог.
Участники конференции, повосхищавшись двигателем дилетанта, но так и ничего не поняв в нем, посоветовали ему побыстрее заняться теоретическим обоснованием принципов его работы с точки зрения классической и технической термодинамики, а также теории рабочих процессов. «А без этого, батенька, — сказали они ему, — ваш двигатель — не более чем иллюзия, фокус. И неважно при этом, что вы проездили на нем 75 тысяч километров».
«Тут мне повезло, — рассказывает Гаджикадир, — свою помощь предложил профессор Николай Иващенко, заведующий кафедрой МГТУ имени Баумана. Даже я, дилетант в науке, знал, что это светило, что в российской термодинамике он занимает такое же место, как Пугачева на нашей эстраде. Под руководством Иващенко Ибадуллаев издал первую брошюру, объясняющую (кстати сказать, довольно невнятно) принцип работы двигателя. Невнятность брошюры объясняется тем, что бывший юрист теории не знал, а Иващенко по причинам, о которых говорилось выше, суть работы нового двигателя так и не понял. Собственно, как выяснилось вскоре, он и не собирался в нее вникать, сообщив Ибадуллаеву, что «не царское это дело». «Ты, братец, — сказал он, — подучи теорию (при этом он выдал Гаджикадиру кучу учебников) и сам все опиши. А я потом исправлю ошибки. После чего все поймут, что изобретение действительно серьезное, раз сам Иващенко выступил в качестве главного автора…».
Однако строптивый Ибадуллаев от такого «царского» подарка отказался, поскольку дарить свое изобретение никому не собирался. Кстати сказать, подобные предложения Ибадуллаеву впоследствии приходилось выслушивать не раз. Чего только ему не предлагали — деньги, докторскую степень (без защиты кандидатской и без технического образования), знакомство с «серьезными людьми, от которых зависит внедрение двигателя в производство». Но к тому времени Гаджикадир все учебники, выданные ему Иващенко, прочитал и понял, что никто из этих докторов и академиков ему помочь не в состоянии, поскольку существующие теории не могут объяснить принцип работы его двигателя. И главная задача, стоящая перед ним, заключается в том, чтобы раздвинуть границы теории, ставшей тесной для его изобретения.
Для понимания сути открытия Ибадуллаева без некоторого «ликбеза» не обойтись. В основе работы бензиновых двигателей лежит цикл Бо Де Роша — Отто. Его двойное название объясняется просто: в 1871 году Бо Де Рош в одном из французских журналов описал теоретический принцип работы двигателя внутреннего сгорания. А пару лет спустя немецкий механик Отто изготовил и запатентовал первый бензиновый двигатель. Далее история развивалась следующим образом — несколько богатейших французских магнатов решили закрепить первенство Франции в двигателестроении. Они подали на Отто в суд, который вскоре состоялся в Германии. Его вердикт гласил, что права на изобретения должны быть поделены поровну между представителями двух стран. Самое смешное случилось позже — магнаты, не останавливаясь на достигнутом, решили догнать и перегнать Германию. И все свои деньги вложили в Бо Де Роша, которому предстояло воплотить в металл «чисто французский двигатель». Но, потратив все деньги и обанкротив инвесторов, Бо Де Рош, так ничего и создал (несмотря на то, что в его мастерской лежал разобранный двигатель Отто)…
В принципе, эту историю можно было бы не рассказывать, если бы не одно но. Несмотря на то, что двигатель Ибадуллаева давно запатентован, что опубликованы статьи, объясняющие принцип его работы, что, наконец, имеются действующие рабочие образцы, повторить двигатель дагестанского изобретателя пока не может никто.
А теперь вернемся к циклу Бо Де Роша — Отто, который до Ибадуллаева считался конечным. Именно он раз за разом загонял мировое двигателестроение в тупик, ограничивая степень сжатия цифрой 14. Так вот Ибадуллаев смог доказать и теоретически обосновать следующее: цикл Бо Де Роша — Отто — это не тупик и не конечная станция, а лишь первый виток некой спирали. В которой (и в этом суть открытия нашего земляка) циклы и процессы при определенных условиях переходят на следующие стадии. Не сами по себе, а лишь при запуске некоего механизма синхронизации перехода, алгоритм которого Ибадуллаев рассчитал и научно обосновал. Так, цикл Бо Де Роша — Отто при определенных условиях переходит в цикл (!) Ибадуллаева, который, в свою очередь трансформируется в циклы Имама, Аиды, Алияра, Амины (всего этих циклов семь и названы они именами детей и близких родственников Гаджикадира). Кстати, забавный факт — после публикации данной работы Ибадуллаева обвинили в «омусульманивании» термодинамики.
К слову сказать, это обстоятельство противники ему «простили». Намного сильнее их самолюбие задело другое — бывший юрист, человек без технического образования в XXI веке доказал ошибочность некоторых базовых положений термодинамики (в которой до Ибадуллаева отсутствовало само понятие перехода процессов и циклов), а теорию рабочих процессов на 80% буквально переписал. Примерно такой «грех» в свое время совершил Галилей, доказавший, что Земля вращается вокруг Солнца.
Дуэль
Маленький пример, объясняющий масштабность «преступления» бывшего прокурора. Международная известность МГТУ имени Баумана во многом связана с открытиями его преподавателей, вписавших немало славных страниц в историю мирового двигателестроения. В этом ряду наиболее известен цикл комбинированной тепловой машины Гриневецкого — Мазинга, который вошел в техническую термодинамику, став масштабным вкладом Бауманки в эту научную дисциплину. И вдруг некий Ибадуллаев пишет статью, в которой утверждает, что данный цикл — ошибка, которая противоречит постулатам термодинамики идеальных газов, и рассылает эту самую статью в технические вузы страны с просьбой дать оценку его работе.
Бауманка вызов приняла и ответила на обвинение троекратным научным «залпом». Первым «отстрелялся», естественно, Иващенко, суть рассуждений которого сводилась к следующему: Ибадуллаев — дилетант, нуждающийся в услугах психиатра. Через некоторое время пришли еще два ответа на статью. Первый — от Московского энергетического института (МЭИ), второй — от Константина Колесникова, академика РАН, председателя научного совета РАН по комплексной проблеме машиностроения, а заодно и преподавателя Бауманки. Оба они слово в слово повторяли «медицинское заключение» Иващенко. Ибадуллаев, как и обещал, вывесил все три письма на свой сайт и стал ждать других ответов. Пришел всего один — из МГУ. Ученые сразу трех кафедр главного научного заведения России единодушно утверждали — Ибадуллаев совершил революцию в термодинамике и двигателестроении, а у его открытия — огромное будущее.
После этого Гаджикадир решил разом покончить с ненаучными методами ведения научных дискуссий, вызвав на интернет-дуэль всех трех обидчиков — Колесникова, заведующего кафедрой МЭИ Сухих и, естественно, Иващенко. А чтобы у последнего не было возможности уклониться от вызова (главным в троице был именно он), Ибадуллаев разместил в интернете письмо ректору Бауманки, в котором говорилось следующее: «Своим заключением я, по вашему коллективному мнению, подорвал международный авторитет вашего вуза. Предлагаю вам восстановить его в ходе научной дуэли, за ходом которой будут следить все ведущие специалисты России в области термодинамики (список секундантов со своей стороны прилагаю). Прошу вас обязать Иващенко в обязательном порядке принять мой вызов и защитить честь вуза. В противном случае я вспомню о том, что я не ученый, а бывший прокурор, и подам в суд на ваш вуз с требованием компенсации за оскорбления, которые прозвучали в мой адрес».
Дуэль эта состоялась, правда, с небольшим перерывом (на каком-то этапе Иващенко попытался сбежать с форума, но Ибадуллаев снова обратился к ректору, который обязал своего сотрудника вернуться к барьеру). Успех Ибадуллаева был полным. Он ответил на все каверзные вопросы своего оппонента, тогда как Иващенко мгновенно «поплыл», как только свои вопросы начал задавать «дилетант» (профессор или отвечал не по существу, или срывался на базарную брань). Все без исключения секунданты приняли единогласное решение — Иващенко проиграл вчистую и чести вуза не защитил. Смотрелся он при этом, как написали на форуме, «крайне жалко»
Бонусы, триллионы и экология
Двигатель Ибадуллаева, между тем, три года «гоняли» на стенде Московского автодорожного института. В общей сложности он проработал на пределе возможностей (200 часов на стенде приводят к полной выработке ресурса любого двигателя) намного больше этих самых двухсот часов. Самое интересное — после завершения всех испытаний двигатель оставался в идеальном состоянии, поскольку, как оказалось, его ресурс был вдвое выше, чем у того же «девяточного» движка, на основе которого он был сделан. Так что после испытаний в МАДИ у двигателя нашего земляка появились дополнительные «бонусы».
В итоге этих бонусов набралось так много, что подсчетом конкурентных преимуществ двигателя Ибадуллаева вынуждена была заняться целая команда специалистов, в которую помимо инженеров вошли известные экономисты и финансисты. Вот лишь некоторые выдержки из их многостраничного заключения: «…Внедрение двигателя Ибадуллаева в производство позволит в 4 раза сократить мировое потребление нефти… Общий переток капиталов в мире при этом достигнет 8 триллионов долларов… Экологическая ситуация на планете кардинально улучшится и будет соответствовать уровню 30—40 годов прошлого столетия… Доходы России, связанные с внедрением двигателя Ибадуллаева, при этом превысят доходы от реализации нефтепродуктов…».
Кстати, в заключении специалистов помимо роз можно было обнаружить немало шипов. Так, они подсчитали, что создание экспериментальной модели нового двигателя (до этого речь шла лишь о переделанных двигателях) обойдется примерно в 200 миллионов евро, а внедрение его в серийное производство потянет аж на 10—12 миллиардов евро. Прямые затраты при этом составят лишь четверть от этой суммы. Остальное придется заплатить автомобильному гранду (а внедрить подобное изделие под силу только таким фирмам, как Мерседес или Порше) за патентные решения, которые фирма использует при запуске двигателя в «серию». Ознакомившись с этими суммами, Ибадуллаев понял, что осилить такое может только государство (ранее он предполагал «выйти» на какого-нибудь олигарха) и начал потихоньку обдумывать варианты «выхода» на Путина или Медведева.
Восторг и восхищение
В рассказываемой истории немало «боковых» ответвлений, без которых, на первый взгляд, вполне можно было бы обойтись. Но это только на первый взгляд. Как, к примеру, можно «вымарать» из текста рассказ Гаджикадира о московском инженере Павле Воронове? Помимо всего прочего он помогает понять, почему люди в упор не видят очевидного и почему двигатель Ибадуллаева (окончательно признанный научным сообществом) абсолютным большинством воспринимается как некий фантом.
Долгое время Гаджикадир не мог «выжать» из своего двигателя максимум — при больших нагрузках катушки зажигания, установленные на нем, сгорали за считанные минуты (на стенде МАДИ погорело несколько сот катушек). Все дело было в том, что стандартная российская катушка по паспорту рассчитана на 20 киловольт (кВ), тогда как двигатель «требовал» от нее 80 кВ. Ибадуллаев в попытках решения этой проблемы перепробовал все — уменьшал «свечной зазор» до 0,3 мм, изобрел и запатентовал собственную свечу, вдвое длиннее стандартной, ставил на мотор сразу по две катушки — ничего не помогало.
В конце концов, он решил обратиться к признанным специалистам в этой области. А поскольку мировой лидер в области автоэлектрики — фирма Bosch, Ибадуллаев направился в ее московское представительство. Вердикт немецких специалистов гласил: под двигатель Ибадуллаева необходимо изготавливать специальную катушку большего размера, другого пути нет и быть не может. Стоимость работ при этом руководство Боша оценило в миллион евро. На всякий случай Гаджикадир решил перепроверить выводы немецких специалистов и встретился с ведущими профессорами московского института автоэлектроники. Последние ничего не знали о консультациях в Bosch, но заключение немецких коллег продублировали на все 100% — без новой большой катушки проблему не решить.
Поскольку лишнего миллиона евро у Гаджикадира не было, он решил отложить вопрос с катушкой «на потом», а пока (это стало для него каждодневной привычкой) рассказал о переговорах с немцами на своем сайте. Через некоторое время в «личку» ему написал один из посетителей сайта — некий Павел Воронов, сообщавший о том, что решил проблему катушки зажигания.
Гаджикадир ему не поверил. «Прикалывается товарищ, — подумал он, — какой там Воронов, когда такие компетентные люди говорят, что решение возможно только одно». В итоге он уехал из Москвы, так и не встретившись с «сумасшедшим» инженером. Но Воронов оказался человеком очень назойливым. Раз за разом он писал ему, и каждое новое послание выходило все более язвительным. «Не бойся, — писал он, — я не возьму с тебя миллиона евро, я даже готов подарить тебе коммутатор и две катушки, которые обошлись мне, страшно сказать, в целых тринадцать тысяч рублей». Так прошло больше года, и, в конце концов, Воронов так «достал» Ибадуллаева, что в очередной свой приезд в Москву он решил встретиться с этим «маньяком», чтобы положить конец этой абсолютно дурацкой истории. И… получил в подарок самодельный коммутатор и две российские катушки, выдававшие по 80 кВ (еще раз напомним, что по паспорту они способны выдавать не более 20 кВ) и идеально подходящие для его двигателя. «Господи,— подумал в эту минуту Ибадуллаев, — и как я мог обижаться на людей, отрицавших сам факт существования моего двигателя, когда я сам больше года отрицал очевидное, поверив в невозможность прорывных открытий».
Вскоре на своем сайте Гаджикадир написал: «Павел Воронов — человек трудный и не очень коммуникабельный, но при этом — гений. Глядя на его коммутатор, я всякий раз испытываю чувство восторга и восхищения»…
Друг моего врага — мой враг
Выйти на руководителей страны Ибадуллаев решил через президента Дагестана Муху Алиева, которому написал письмо с просьбой о личной встрече. Вскоре после этого дагестанская бюрократическая машина пришла в движение. Получив распоряжение администрации президента, двигателем Ибадуллаева вплотную занялись чиновники министерства промышленности Дагестана. Первым делом они поручили оценить потенциал изобретения ученых Махачкалинского филиала МАДИ. Затем двигатель оценивали в институте физики ДНЦ РАН. Ну а итоговое обсуждение состоялось на президиуме ДНЦ РАН. Выводы всех экспертов, принимавших участие в оценке нового двигателя, были однозначны — «совершено открытие мирового уровня, которое необходимо срочно внедрить в производство».
После этого двигатель обсуждали в министерстве промышленности, где тогдашний министр Казбек Кандауров пообещал срочно выйти на тогдашнего премьера Шамиля Зайналова и доложить последнему «о прорыве в двигателестроении». Кандауров «вышел», Зайналов выслушал, проникся и пообещал, что в ближайшее время вся документация по двигателю ляжет на стол президента.
На бумаге вся эта эпопея занимает не очень много места, а в реальности она растянулась на несколько месяцев. Но самое интересное было впереди — достигнув президентского кабинета, бумаги словно ухнули в черную дыру. День шел за днем, месяц за месяцем, а президент молчал. Попытки различных чиновников напомнить ему о двигателе Ибадуллаева успеха не имели. «Как мне позже сказал один высокопоставленный чиновник, — говорит Гаджикадир, — Муху Алиев на моем двигателе поставил крест якобы потому, что я — друг Яралиева. Действительно, я учился с Яралиевым на одном курсе и даже дружил с ним. Но потом наши взгляды на жизнь начали сильно разниться, и наступило охлаждение. В последние же годы мы с ним практически не общались, так что говорить о дружбе не приходится».
Кто проверит выхлоп у танка…
В качестве очередной стартовой площадки Ибадуллаев выбрал завод «Дагдизель». Дело в том, что несколько лет назад это предприятие получило серьезный оборонный заказ — разработать оригинальный двигатель для передвижных армейских дизель-электростанций. И, по существу, провалило его — затратив сумму с восьмью нолями, каспийские «изобретатели» в итоге получили изделие, соответствующее разработкам 1935 года (об этом в своем заключении написал ведущий российский эксперт в области дизелестроения Ковалев). На выработку одного киловатта электроэнергии каспийский дизель тратил 273 грамма солярки, в то время как у лучших мировых образцов этот показатель соответствовал 205—210 граммам. При этом каспийское чудо техники мощностью 75 лошадиных сил весило 278 килограммов.
Ибадуллаев предложил заводу в качестве альтернативы 80-килограмовый двигатель, который, потребляя всего 180 граммов пропана (!), обеспечивал мощность в сто «лошадей». При этом запуск этого изделия в «серию» обходился буквально в копейки.
«Дело в том, — объясняет он, — что на территории Минобороны действуют совсем другие законы. Кому-нибудь доводилось видеть гаишника, проверяющего уровень углекислого газа в выхлопе танка? Так и с чужими патентами. Используй, что хочешь, к тебе никто никогда не придерется. Если запуск в серию нового «гражданского» двигателя обходится в миллиарды евро, то «старт» его военного собрата, свободного от патентных платежей, оценивается на несколько порядков дешевле. Внедрение же двигателя, который я предложил, обошлось бы «Дагдизелю» всего в 3—4 миллиона рублей».
Надо признать, «военная» идея Ибадуллаева была настолько проста и изящна, что ее без преувеличения можно назвать гениальной. Основывалась она на том, что АвтоВАЗ несколько лет назад прекратил выпуск «Жигулей» 6-й модели. И вся документация по «шестерочным» движкам пошла в архив. Гаджикадир предложил «Дагдизелю» выкупить эти никому ненужные бумаги по бросовой цене, получив при этом лицензию на право тиражирования данной продукции. Поскольку двигатель при этом получался абсолютно легитимным, его можно было бы тиражировать и для «гражданки» (те же мини-электростанции, катера, сварочные аппараты и многое другое).
На «Дагдизеле» предложение Ибадуллаева обдумали и сказали, что оно их не интересует (более подробных объяснений от представителей завода Гаджикадир так и не услышал). Не привыкший опускать руки, Ибадуллаев полетел в Москву, чтобы напрямую предложить свой двигатель представителям Минобороны. В Москве его встретили с распростертыми объятиями, практически сразу же дав согласие на сотрудничество. Больше того, узнав, что на первом этапе ему требуется всего 3 миллиона рублей, военные предложили ему сразу 100. Правда, половину из них после получения следовало вернуть в это самое ведомство.
«Это что… откат?!» — возмутился бывший прокурор, сталкивавшийся с подобными схемами при возбуждении уголовных дел. «Откат, батенька, откат, — весело ответили ему, — по-другому мы работать не умеем». Не дослушав, Гаджикадир вышел из кабинета, решив, что с военными дел больше иметь не будет. Но не привыкшие сдаваться, представители Минобороны не раз и не два сами выходили на него, предлагая все более соблазнительные суммы и заманчивые проекты. Пока окончательно не поняли, что с Ибадуллаевым кашу не сваришь.
Эпилог
Недавно Гаджикадир написал письмо на имя Магомедсалама Магомедова. И министерство промышленности уже во второй раз получило поручение составить справку по двигателю Ибадуллаева.
«Это последняя попытка, — грустно улыбается он, — если ничего не получится, брошу все к чертовой матери и уеду за границу. Дело не в деньгах, хотя, признаюсь, еще года два-три назад я мечтал о временах, когда стану миллиардером. Но после операции (в 2010 году Гаджикадиру полностью удалили желудок, после чего этот сильный спортивный мужчина превратился в инвалида, живущего только за счет силы духа и мечты о том, что его двигатель понадобится людям) я понял, что по большому счету деньги меня больше не интересуют. Что я на них куплю? Очередную пачку овсянки?
Но сегодня я еще больше, чем раньше (сроки поджимают), мечтаю увидеть свой двигатель на конвейере какого-нибудь автомобильного завода. Смотрите, сейчас ежегодно в мире потребляется около 5 миллиардов тонн нефти, причем цифра эта постоянно растет. Ученые уже подсчитали, что запасов углеводородов нам хватит еще лет на 50. После чего начнутся «энергетические» войны и настанет коллапс. Других же источников энергии человечество пока не нашло (первая термоядерная электростанция заработает только через 70 лет). Внедрение же моего двигателя даст людям запас времени в 200 лет. Думаю, этого хватит, чтобы найти выход из энергетического тупика. Может быть, все это звучит высокопарно — какой-то Ибадуллаев рассуждает о судьбах планеты, но если каждый из нас не озаботится ее судьбой, все кончится очень быстро. К тому же мне иногда кажется, что вместе с желудком мне удалили и чувство патриотизма…».